«Просто лежал в коридоре на кушетке»: пенсионер умер в больнице из-за ранки на пальце

Его внук уверен, что врачи халатно отнеслись к лечению

Источник: Роман Данилкин, Георгий Волков / 63.RU

Врачебная ошибка, халатность или неудачное стечение обстоятельств? Москвич Георгий Волков обратился в редакцию 63.RU с просьбой о помощи. Несколько месяцев назад в одной из самарских больниц умер его дедушка. И теперь молодой человек пытается найти виновных в смерти родственника. Разбираемся, можно ли добиться справедливости.

Источник: Георгий Волков

Эта история началась в декабре 2023 года. Тогда 81-летний Владимир Волков случайно поранил большой палец на левой ноге. Казалось бы, рядовая ситуация, которая вряд ли бы могла привести к серьезным последствиям. Если бы не одно «но».

— Мой дедушка наблюдался у эндокринолога. У него был сахарный диабет II типа средней степени тяжести. Дедушка каждый день колол себе инсулин и пил таблетки, — рассказывает Георгий Волков.

Несколько дней спустя рана на ноге не зажила. Более того, Владимир Волков начал жаловаться на боль. Он обратился в поликлинику по месту прописки.

— Дедушку осмотрел хирург из городской больницы № 10. Врач поставил диагноз «неуточненный артрит» и прописал лекарства. Но лечение результата не дало. Стало только хуже: 24 декабря у дедушки поднялась температура, — говорит молодой человек.

По словам Георгия Волкова, на следующий день к этим симптомам добавилось еще и затрудненное дыхание.

— Дедушка вызвал бригаду скорой помощи. Медики сделали ЭКГ и проверили сатурацию. И все показатели были в норме. Но большой палец на ноге уже был серым. Дедушка показал его медикам. С учетом одышки работники скорой предложили поехать в больницу. Правда, они не сказали, что именно с пальцем, — вспоминает Георгий Волков.

Как утверждает москвич, от госпитализации его дедушка отказался. Тем не менее врачи передали информацию своим коллегам. Но то, что произошло дальше, удивило молодого человека.

— 26 декабря 2023 года на портале госуслуг появилась запись от фельдшера. О том, что больного осмотрели, его состояние удовлетворительное. Но в тот день никто не приходил и никто не осматривал дедушку, — утверждает внук Владимира Волкова.

Тем временем состояние здоровья пенсионера продолжило ухудшаться. По словам Георгия Волкова, 28 декабря к нему приехали родственники. Они увидели, что левая нога у него отекла, а большой палец уже почернел.

Источник: Георгий Волков

— Мы срочно обратились в дежурный хирургический стационар, в Самарскую городскую клиническую больницу № 8. В гнойном хирургическом отделении дедушке поставили диагноз — гангрена. Ему экстренно ампутировали большой палец. Но воспаление начало распространяться дальше. Уже в первых числах января дедушке ампутировали часть ноги, — рассказал Георгий Волков.

Москвич настаивает, что даже в стационаре жизни его родственника угрожала опасность. Во-первых, рана плохо заживала и был риск развития сепсиса. А во-вторых, как считает Георгий Волков, врачи халатно относились к контролю за состоянием пациента.

— Медики не измеряли температуру. Давление и сахар проверяли только по нашей просьбе, когда мы замечали видимые ухудшения. Ни нам, ни дедушке врачи ничего не говорили ни о результатах анализов, ни о состоянии раны после ампутации. И это даже после снятия швов и открытия раны. Персонал колол назначенные препараты независимо от состояния дедушки. Например, инсулин кололи независимо от уровня сахара и приема пищи. В итоге этот показатель регулярно падал ниже нормы (до 2 ммоль/л). Мы это фиксировали сами и говорили персоналу об этом, — заявил Георгий.

Да и состояние больницы, по словам молодого человека, также оставляло желать лучшего:

— В дверные проемы некоторых палат не проходит инвалидная коляска. Да и сами они небезопасны для пациентов. В медучреждении нет противопролежневых матрасов. А они жизненно необходимы для лежачих пациентов. Кровати в палатах с дефектами. В самих помещениях антисанитария — тараканы и в санузле, и в палатах. В отделении, где проводят ампутации, нет доступной среды для людей с ограниченными возможностями. Это касается и санузлов, и палат. Нет кнопок вызова медперсонала. Не хватает младшего медперсонала. На всё отделение, где находится 80 пациентов, всего одна-две санитарки. Они выполняют свою работу добросовестно, с огромным трудом и заботой о пациентах, — поделился наблюдениями Георгий.

Источник: Георгий Волков

Тем временем Владимиру Волкову становилось всё хуже и хуже.

— Вечером 14 января снова поднялась температура, затруднился отход мочи, отекли конечности и речь начала затормаживаться. Когда я на следующий день сообщил об этом врачу во время утреннего обхода, тот никак не отреагировал. В дальнейшем за состоянием дедушки следил мой отец. По его словам, состояние не менялось, о чем снова рассказали медикам. И только 16 января дедушку перевели в реанимацию. Через 2,5 часа, около 12:30, врач сказал, что пациент находится в тяжелом состоянии, и его подключили к аппарату ИВЛ. Но, по словам младшего персонала, это не так. Якобы дедушка просто лежит в коридоре на кушетке и ни к какому аппарату ИВЛ его не подключали. В 14:15 дедушка скончался. В свидетельстве о смерти указали причину: «атеросклеротическая гангрена, которая привела к септическому шоку на фоне диабета II типа с множественными осложнениями с неизвестным периодом времени между началом патологического процесса и смертью», — рассказал Георгий Волков.

Источник: Георгий Волков

Теперь молодой человек требует привлечь сотрудников медучреждения к ответственности.

— В действиях персонала усматриваю признаки нарушения законодательства об охране здоровья. Халатность хирурга, медперсонала, фельдшера; оставление в опасности больного лицами, обязанными оказывать медпомощь; грубая халатность фельдшера; вместе с неудовлетворительным состоянием медучреждения привели к непоправимым последствиям. Мой дедушка умер. И это можно квалифицировать как «Причинение смерти по неосторожности», — считает Георгий.

Внук с теплотой вспоминает, каким был его дедушка, Владимир Волков:

— Он всю свою жизнь прожил здесь, в Самаре. Вся наша семья здесь многие годы жила. Но я уехал учиться, и за мной лет 6 назад уехали другие родственники. Здесь, в Москве, я пошел в политику, стал депутатом в Богородском округе. А дедушка остался в Самаре, жил с бабушкой. Он многие годы был сварщиком. До сих пор в области остались ЛЭП, которые варил дедушка. Мы когда ездили с ним по губернии, он показывал на ту или иную вышку и говорил, что тут работала его бригада. Когда дедушка вышел на пенсию, то не сидел без дела. В дачном кооперативе помогал со сваркой, просто людей сводил. Был деятельным очень. Кур разводил, рыбачил. Когда у бабушки в 2019 году начались проблемы со здоровьем, вернулся рак, до последнего ухаживал за ней. Ее смерть тяжело переживал, но потом смог взять себя в руки, снова начал дачей заниматься. В 2021 году переболел ковидом. Лег в больницу, легкие были поражены на 40%, но выкарабкался, восстановился. Затем юбилей широко отпраздновали. Не все, кто хотел, смогли приехать, но планировали на 85 лет собраться... Дедушка не хотел переезжать из Самары в Москву, и согласился, только когда попал в больницу с ногой. И даже здесь не унывал, строил планы, начал про протезирование узнавать, где и с кем жить будет, как подготовлена среда для колясочников. Дедушка до последнего боролся за жизнь. У него осталось двое детей — мой папа и его сестра, моя тетя.

До обращения в 63.RU Георгий Волков отправлял письма в прокуратуру Самарской области, уполномоченному по правам человека, в Росздравнадзор и в Территориальный фонд обязательного медицинского страхования. Однако, по словам молодого человека, ответа на свои вопросы он так и не получил.

— Меня просто «футболят» от одного ведомства к другому. Одни кивают на других, вторые — на третьих, те — снова на первых, — возмущается Георгий Волков.

Редакция 63.RU тоже обратилась в Министерство здравоохранения Самарской области с просьбой прокомментировать ситуацию. Вот какой ответ поступил из ведомства:

— В Министерстве рассматривали обращения родственников Владимира Волкова. Проводилась документарная проверка организации медпомощи с привлечением главного внештатного специалиста по амбулаторно-поликлинической хирургии. На основании его заключения диагностических и тактических ошибок не было, — заявили в минздраве. — В связи с тем, что нарушений в организации медпомощи, которые бы привели к летальному исходу, не выявлено, служебных проверок в отношении врачей указанных учреждений не проводилось.

Также корреспондент 63.RU попытался связаться с главными врачами — городской поликлиники № 10 Сергеем Усенко и городской больницы № 8 Сергеем Дергалем. Однако на рабочих местах их застать не удалось.

К сожалению, подобные ситуации не редкость. И, по мнению юриста Юлии Федотовой, привлечь врачей к ответственности практически невозможно.

— Практически все ятрогенные (ятрогения — ухудшение состояния пациента, ненамеренно спровоцированное медицинским работником. — Прим. ред.) преступления связаны с тем, что в самом начале недооценили степень тяжести состояния больного, поставили неправильный диагноз. Как я понимаю, в поликлинике могли не обратить должного внимания на эту рану и поставить неправильный диагноз. И это потом нарастает как снежный ком. Нужно обращаться в Следственный комитет. Но проблема в том, что экспертизы по такого рода преступлениям длятся от 5 лет до бесконечности. Это длительный процесс. Поэтому, к сожалению, привлечь врачей к уголовной ответственности практически нереально, поскольку истекают сроки давности, — пояснила Юлия Федотова. — Халатность же — это преступление должностных лиц, то есть завотделений, главных врачей и так далее. Действия рядовых же врачей можно трактовать как причинение смерти по неосторожности, то есть статья 109 УК РФ. Но нужно, чтобы дефект состоял в прямой причинной связи со смертью. А это установить крайне сложно. Обычно находят косвенную связь. Прямая связь бывает в совсем вопиющих случаях. Например, пациенту не давали лекарства и он умер.

Я по своей практике сужу, что крайне редко удается привлечь врачей к уголовной ответственности, даже к условным срокам.

Юлия Федотова, юрист

Юлия Федотова не исключает, что действия врачей могут трактовать и в рамках другой статьи Уголовного кодекса — «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности».

— Но эта статья очень редкая, и эту историю сложно притянуть под нее. Пока что это выглядит так, что врачи, грубо говоря, прошляпили. А дальше уже как снежный ком наросло. Экспертам нужно будет изучить всю медицинскую документацию с начала декабря, проанализировать, посмотреть, кто, где и на каком этапе ошибся, что стало причиной смерти. И даже если по срокам это будет быстро, проблема в том, чтобы установить именно причинную связь. Я по своей практике сужу, что крайне редко удается привлечь врачей к уголовной ответственности, даже к условным срокам.

Однако юрист предполагает, что родственникам Владимира Волкова всё же стоит обратиться в суд.

— Они могут получить компенсацию морального вреда и возмещение затрат на погребение. Это намного проще. Нужно подать соответствующий иск. Но предварительно я рекомендую всегда сходить в страховую компанию. Там должны провести экспертизу контроля качества оказания медпомощи, которая была у погибшего. Просто написать, в какой больнице, в какие даты находился, описать ситуацию и попросить провести экспертизу и прислать результаты. Это делается довольно быстро. И когда будет понятно, кто, где и в какой момент допустил ошибку, иск можно сделать более обоснованным. Еще можно заказать заключение у специалиста в частном порядке, платное. Там тоже проанализируют работу врачей и скажут, что было нарушено. То есть выиграть в гражданском процессе проще.

Другого мнения придерживается президент общероссийской общественной организации «Лига пациентов» Александр Саверский.

— Прежде всего надо понять, в чем заключается врачебная ошибка. И могло ли нормальное лечение предотвратить те негативные последствия, о которых идет речь. Если будет доказано, что изначально был поставлен неверный диагноз и, следовательно, назначено неправильное лечение, то это привело к серьезному ухудшению состояния здоровья. И в принципе, родственники могут подать иск о компенсации морального вреда в связи с преждевременной смертью близкого человека. По крайней мере, такие основания есть, — предложил Александр Саверский. — Между гражданским и уголовным процессом есть существенная разница. Во втором случае потерпевшим нужно доказывать вину, а в первом — невиновность. То есть если предъявлен иск, то ответчику нужно доказать, что смерть бы в любом случае наступила при тех обстоятельствах, независимо от врачей. Болезнь была, развивалась, медики сделали всё, что могли. Но пациент умер.

Тем не менее, как считает Александр Саверский, родственники Владимира Волкова могут добиваться возбуждения уголовного дела по одной из двух статей УК РФ.

— Первая — 109: «Причинение смерти по неосторожности». Вторая — 238: «Нарушение требований безопасности для жизни и здоровья потребителя». Но мы против второго варианта, так как в нашем здравоохранении, к сожалению, нет требований безопасности для жизни и здоровья пациента. Но Следственный комитет и в таких случаях возбуждает уголовные дела. Нужно подождать, как поведет себя следствие. Если следователь возбудит дело и оно будет нормально развиваться, то нужно дождаться приговора суда. Потом можно предъявлять гражданские требования. Дело в том, что решение уголовного суда обязательно для гражданского. То есть доказывать обстоятельства вины не надо. Если же не ждать решения суда и предъявлять гражданский иск самим, то доказывать всё придется самим. Скорее всего, будет назначена платная экспертиза. И никто не знает, как будет развиваться процесс.

К сожалению, подобные истории для медицинских учреждений региона не редкость. Например, летом 2017 года в одной из стоматологий Самары умер пятилетний мальчик. Врача-анестезиолога клиники приговорили к 2 годам ограничения свободы.

В конце 2022 года мы рассказывали историю семью Лузановых. Глава семейства Владимир попал в ковидное отделение Волжской Центральной районной больницы. Во время нахождения в медучреждении мужчина ослеп, а затем умер.